Хрустальная ловушка - Страница 98

Я знал, что с ней ничего не случится.

— Вот как? Интересно, почему?

Марк тяжело посмотрел на Звягинцева и опустился на сугроб. Собрав горсть снега, он неторопливо протер им лицо.

— Почему? Вас интересует моя версия?

— Чем больше версий, тем лучше. Будет из чего выбирать.

— Ну что ж, извольте. Я вам ее изложу. Я уверен, что Шмаринова убила сама Инесса.

В голосе Марка была такая дикая, такая непоколебимая уверенность, что Звягинцев даже крякнул. Он уселся прямо в снег рядом с Марком и внимательно посмотрел на него.

— Выкладывайте.

— Все очень просто. Игорь — очень состоятельный человек. Очень. Недвижимость в России, недвижимость за границей, о банковских счетах я молчу. Инка — его единственная наследница. А такие суммы вскружат голову кому угодно, не только двадцатиссмилетней сучке.

— Не очень-то вы ее жалуете, как я посмотрю.

— Не очень, это точно. Ненавижу шлюх. Она ни одного члена не пропускала.

— А вы свечку держали. — Звягинцеву стал неожиданно неприятен обличительный пыл Марка.

— Прожектор. Но это неважно. Игорь слепо ее любил. Такой любви я вообще никогда не встречал. Такое случается со стареющими мужчинами, — Марк выразительно посмотрел на Звягинцева. — Все свое состояние он оформил на нее. Каждую годовщину свадьбы — бриллиантовое колье. Каждый Новый год — кольцо с сапфиром. Каждый День защиты детей — новая иномарка. Я уже молчу о Ницце, в которой она просто прописалась.

— А вы завидуете ей, Марк, а? Неплохо бы оказаться на ее месте, вы как думаете?

— Мне хватает моих денег. Я не бедный человек. А теперь и она будет небедной. Очень небедной. Веселая вдова с приличным состоянием.

— Что ж, деньги — мотив хороший. Во всяком случае — убедительный.

— Конечно. Вы сказали, что Шмаринов не защищался.

Конечно. Он и представить себе не мог, что удар нанесет ему его собственная жена. У нее хватило бы силы и цинизма ударить его прямо в сердце. Это ведь был рассчитанный удар, правда? Хорошо рассчитанный. А все остальные — для отвода глаз. Это в Инкином стиле — для отвода глаз…

— Вам виднее. Но я не понимаю только одного: как женщина, получившая травмы обеих ног и, возможно, позвоночника, могла встать, пройтись по комнате и убить своего мужа.

Марк рассмеялся. Он смеялся так долго, что Звягинцев даже устал слушать его громкий, уверенный в себе смех.

— А кто вам вообще сказал, что она получила травмы? Вы знаете это только с ее слов. Ведь ваш хренов доктор, если, конечно, ему можно доверять, сказал, что никаких видимых повреждений нет. Меня убедил бы только открытый перелом ноги, а лучше сразу двух ног и позвоночника. Только в этом случае она была бы вне подозрений. Вы не согласны со мной?

— Но… Люди видели, как она упала.

— За три дня здесь я тоже падал, и это видели десятки людей.

— Но ее ноги… Они ничего не чувствуют. Доктор осматривал ее…

— Дался вам этот доктор! Может, они в сговоре? Ей ведь ничего не стоит уложить в постель любого мужика. А в постели с ней этот самый любой мужик становится шелковым. И из него можно лепить что угодно.

— А вы откуда знаете? — прищурясь, спросил Звягинцев.

— Ну… — Марк осекся. — Это же видно невооруженным взглядом. Такие женщины просто демонически действуют на мужчин.

Звягинцев вынужден был согласиться: что правда, то правда. Одна из таких стриженых кошек, до одури похожая на Инессу Шмаринову, разбила сердце его Володи. Как он страдал, бедный мальчик. А для нее он был только одним из многих, последний в ряду, тринадцатое место. Два культпохода в ночной клуб, сожравшие двухмесячную зарплату матери и трехмесячную стипендию самого Володи, — вот и вся любовь…

— И все-таки. Невозможно так следить за ногами, чтобы все время помнить: они не должны ничего чувствовать. И потом, существуют ведь рефлексы… Я правильно выражаюсь?

— Все возможно. Пал Палыч. Особенно когда речь идет о многих тысячах, а то и миллионах. И не рублей, заметьте.

— А снотворное? — выдвинул последний жалкий аргумент Звягинцев. — Доктор же давал ей снотворное…

— Не смешите меня! Сунула таблетку за щеку, а потом выплюнула ее. Вот и вся недолга. Так опергруппа появится только через несколько дней?

— Да.

— Вот видите. К ее приезду у вас уже будет готова рабочая версия. И мой вам совет — понаблюдайте за Инессой. Она обязательно должна проколоться. Зло должно быть наказано.

«Зло должно быть наказано». Именно так говорила его жена, когда в полном беспамятстве крушила городок ледяных скульптур. Веселая семейка, ничего не скажешь. Теперь они обзавелись еще и покойником…

— Ну, Марк, я, пожалуй, пойду. Мне нужно подумать над всем, что вы мне тут порассказали. Уж больно гладко все у вас выглядит.

— К сожалению. Мне бы хотелось подпустить несколько нестыковок для правдоподобия, но увы… Поверьте, я очень хорошо знаю Инку. Я знаю ее несколько лет… Это вполне в ее стиле — решиться на убийство, чтобы развязаться с постылым старым мужем и заполучить его денежки. Убивают и за меньшие деньги. Гораздо меньшие.

Убивают и за бутылку водки, хотел добавить Звягинцев, но воздержался.

Он пожал руку Марку и с трудом выбрался из сугроба. Марк не стал провожать его, а вернулся в дом. Сейчас он скажет своей жене, что убит отец…

Своей жене.

Звягинцев брел по снегу и пытался систематизировать все то, что услышал от Марка. Он почти готов был поверить в версию о виновности Инки. Здесь все сходится, и мотив, и личность убитого, и личность убийцы. Влюбленный пожилой мужчина, расчетливая молодая сучка и большие деньги между ними.